שלשום (מוצ"ש ה-8.6.2013) התקיימה הפגנת המעברה והלא נחמדים בירושלים, נגד גזרות תקציב ביבי-לפיד-בנט-ליברמן-לבני, נגד הייבוש והמחיקה של הדיור הציבורי, נגד ייצוא אוצרות הגז, נגד עליית המע"מ ונגד ההתעמרות בעשירונים התחתונים והברית של ממשלת ישראל ושריה עם המיליארדרים. כבר לפני ההפגנה המודיעין המשטרתי, שהקים לו יחידת בילוש פייסבוקית ואימץ תודעה של שב"כ, התקשר לכמה מן הפעילים לשיחות איום, וניסה לדלות פרטים ולגייס אנשים שיהיו משת"פים. זאת בהמשך לניסיונות דומים בהפגנות קודמות, בעיקר בקיץ שעבר.
בהפגנה עצמה, עם הכניסה לרחוב יפו מרחוב שבטי ישראל, התארגנו השוטרים בחומה כדי לחסום את דרכה של הצעדה, ולמעשה גרמו בכך לחסימה של חצי שעה בנתיב הרכבת הקלה. המשטרה הביאה הכל להפגנה: גם כיתת מג"ב, גם יחידת יס"מ וביניהם גם שוטרים רגילים, גם פרשים וגם אופנוענים, ובכוננות ברחוב אגרון עמד זרנוק מים וצבע וסירחון (בואש). השוטרים נהגו באלימות רבה מן הרגע הראשון, פתחו מיד במעצרים שכללו מכות קשות, כולל בעיטות על מי שכבר היה על הקרקע, שברו אוהל שנשאו המפגינים באופן סמלי, ועדויות סיפרו על עלייה של פרשים – וכן של אופנוען אחד – על מפגינים.
השוטרים ניסו למנוע את התהלוכה לבית ראש הממשלה שליד כיכר פריז, ואכן הצליחו לפצלה לחלקים קטנים. כשהגיעו המפגינים לרחוב עזה התחילו להכניס אותם השוטרים ל"מכלאה", ולתחום אותם בברזלים משלושה צדדים ובפרשים מן הצד הרביעי, ובשלב מסוים השתמשה שם המשטרה בגז מדמיע. רוב העצורים מן ההפגנה שוחררו עוד בלילה, ועצור אחד הותירה המשטרה ללילה.
ירושלים כבר מזמן אינה דמוקרטיה, ואלימות המשטרה היא עניין של יומיום בהפגנות של המחאה החברתית, בהפגנות חרדים ובהפגנות במזרח העיר (כפי שרואים בימים אלו כיצד המשטרה מבצעת קרימינליזציה של מאבק אזרחי נגד הרחבת כביש בגין אל תוך בית צפאפא, בצורה שתבתר את השכונה לארבעה חלקים), וזאת המורשת של משטרת ירושלים ששברה ידיים ורגליים בזמן הפנתרים, והתעסקה בחיפוש משת"פים, בפתיחת תיקים ללא צורך ובהגנה על הממשלה. כל מי שמגיע להפגנות שם לב שהשיטות של המשטרה נודדות בין חלקי העיר, ובינה לבין השטחים: חיילי מג"ב מגיעים גם למערב העיר, וכך גם הניסיון למעצרי "מנע", או לפחות לשיחות איום עם פעילים מרכזיים (רק מעצרי קטינים באמצע הלילה עדיין לא "גלשו" למערב העיר).
עוד מאפיין בולט של ההפגנות הוא שרבים מהשוטרים לוקחים את ההפגנה באופן אישי, כאילו המפגינים מפגינים נגדם ממש, ולא רק מולם. לכך מצטרפת העובדה שהמפגינים מסומנים פעמים רבות כ"אחרים" – ערבים, חרדים, מזרחים עניים אשר עוברים קרימינליזציה בעיני השוטרים, ושמאלנים. אבל מתרחשת גם התופעה הנגדית, וגם המפגינים משתכנעים בהדרגה שהם מפגינים נגד השוטרים, ולעתים קוראים את הסיסמאות ממש כנגדם ולא אל מול העוברים והשבים. המפגינים "לוקחים" את תגובות השוטרים באופן אישי, כי קשה למחות נגד הסמל – ראש הממשלה, הטייקון, שר האוצר – שחונקים את גרונך בבנק, כאשר ממול עומד הפרצוף שחונק את גרונך הפיזי ממש.
תחושות אלו הן לעתים טרגיות כאשר המדינה שולחת פלוגות מג"ב, חיילים שהוריהם נזרקים מן הדיור הציבורי, כדי לגרש מן הרחובות את מי שתובעים דיור ציבורי. המחאה כנגד אלימות המשטרה היא לעתים רגע השיא של הפגנה, מבחינת האנרגיות שלה, כאשר הזעם נגד השוטרים ונגד השיטה מתערבבים זה בזה ומאיצים את המאבק, ולעתים רגע השפל, כאשר בזבוז האנרגיה מול השוטרים מרוקן מאנרגיה למאבק מול השיטה. המדינה מעדיפה שהמאבק החברתי-כלכלי-פוליטי יהפוך למאבק על חופש הביטוי, כנגד אלימות המשטרה, וייגרר בתיקים למיניהם בבתי המשפט שהתנהלותם תבזבז זמן ומשאבים לכולם. כך המשטרה משרתת את הממשלה בהסטת האש מן ההתנהלות החברתית-כלכלית-פוליטית הפושעת של ראשיה.
המשטרה והממשלה חיות בתודעה מעוותת על-פיה המשטרה היא משטרת הממשלה ולא משטרת הציבור, ולכן היא יותר מודאגת ממחאה אזרחית כנגד הבוסים – ראש הממשלה ושר האוצר – מאשר מאלימות ברחובות שלא זוכה לשום מענה, וכמובן שיותר משחיתות השרים והטייקונים, שמנהלת את המדינה. הממשלה שולחת את המשטרה למנוע את המחאה עוד בטרם התקיימה, ולהשתיק אותה ברגע שהיא יוצאת לרחוב, במקום שהמשטרה תשרת את הדמוקרטיה שאחד ממימדיה הוא החופש של האזרחים למחות ולהפגין.
במובן הזה, התודעה הדמוקרטית של ביבי וארדואן דומה, ומבקשת שלטון סמכותני שבו מתקיימות בחירות פעם בארבע שנים, ואילו בזמן שבין בחירות לבחירות שניהם מבקשים להשתיק מחאה ומאבק בעזרת המשטרה, ולשניהם עוזרת התקשורת המקומית שפעמים רבות ממעטת לסקר את המתרחש (כפי שקורה כרגע בישראל, וכפי שהיה לפחות בראשית המאבק האחרון בטורקיה, לפחות על פי סיקורו בישראל).
אף על פי כן, המאבק יימשך.
Мнения,Новые публикации,Топ-тексты // 15 июня 2013 // Альмог Бахар
В конце минувшей недели в Иерусалиме состоялась демонстрация социального протеста, участники которой выступали против экономический санкций, предусмотренных государственным бюджетом Нетаниягу-Лапида-Беннета-Либермана-Ливни, против ликвидации социального жилья, против экспорта израильского природного газа, против увеличения налога на добавленную стоимость, против бедственного положения малоимущих граждан, против союза между израильским правительством и миллиардерами. Еще в канун демонстрации сотрудники отдела полиции по сбору информации, создавшего особую систему поиска в социальных сетях (в Фейсбуке) и взявшего на вооружение методику ШАБАКа, позвонили с угрозами некоторым активистам, а также предприняли попытку получить от них определенные сведения и завербовать их в качестве полицейских агентов. Подобные действия со стороны правоохранительных органов наблюдались и прошлым летом в отношении активистов движения социального протеста в Тель-Авиве.
В ходе самой демонстрации, в тот момент, когда манифестанты начали переходить с улицы Шивтей Исраэль на центральную городскую магистраль, улицу Яффо, полицейские организовали «живую стену» с целью воспрепятствовать дальнейшему движению участников акции. На полчаса было приоставновлено трамвайное движение . Полиция явилась на демонстрацию во всеоружии: солдаты Пограничной охраны (МАГАВ), спецподразделение (ЯСАМ), включая конный отряд и мотоциклистов. На улице Агрон в полной готовности стоял водомет, который позволяет разгонять демонстрантов не только с помощью водных струй, но и посредством жидкости с особо едким запахом. Полицейские вели себя агрессивно, применяя насилие с первых же минут манифестации. Они немедленно начали арестовывать участников акции, избивая их, нанося удары ногами – даже тем, кто уже лежал на земле. Полиция сломала символическую палатку, которую несли демонстранты.
Полиция пыталась не допустить шествие к дому главы правительства, расположенному возле Парижской площади («Кикар Парис»). И действительно ей удалось разбить участников акции на небольшие группы. Когда демонстранты подошли к улице Аза, полицейские начали загонять их в узкое пространство, заблокировав проход с трех сторон металлическими ограждениями. С четвертой стороны путь преграждали конники. На определенном этапе полиция использовала слезоточивый газ. Большая часть задержанных была отпущена той же ночью.
Иерусалим уже давно не является частью демократического государства, и насилие полиции здесь стало рутинным – в ходе демонстраций социального протеста, во время акций ультраортодоксального населения и, разумеется, в восточной части города. Это часть наследия иерусалимской полиции, которая когда-то ломала руки и ноги участникам группы «Черные пантеры», применяла жестокое насилие во время поиска палестинцев, сотрудничавших с израильскими властями, заводила, без каких-либо видимых причин, уголовные дела под предлогом защиты правительственных учреждений. Каждый, кто принимает в последнее время участие в иерусалимских демонстрациях, обратил внимание, что методика действий полиции, ранее применявшаяся исключительно в восточных кварталах, расположенных за «зеленой чертой», распространилась на весь город. Военнослужащие МАГАВ участвуют в разгоне манифестантов и в западной части Иерусалима; все чаще используются «превентивные» аресты или, как минимум, телефонные угрозы и предостережения (лишь аресты несовершеннолетних, пока что, не пересекли «зеленую черту» и не используются в западной части города).
Еще одно заметное новшество: многие полицейские воспринимают демонстрации крайне эмоционально, на личном уровне, словно манифестанты выступают против них самих. Этому способствует и то, что нередко демонстранты обозначаются в качестве «других», «чужаков» – арабы, харедим, бедные восточные израильтяне («мизрахим»), «леваки». В сознании полицейских эти люди уже «криминализированы», что рождает соответствующее отношение на внутриэмоциальном уровне. Манифестанты также, зачастую, воспринимают подобную реакцию полиции по отношению к себе, как намеренную жестокость, вызванную их принадлежностью к определенной группе.
Подобное восприятие нередко выглядит весьма трагично. Например, когда государство посылает на разгон демонстрантов, протестующих против ликвидации социального жилья в стране, роты пограничников, родители которых сами, возможно, принадлежат к неимущим слоям населения, нуждающимся в социальной помощи и крыше над головой. Протест против полицейского насилия довольно часто становится эмоциональной кульминацией акции – гнев против жестокости полиции и гнев против жестокости системы соединяются и превращаются во взрывоопасный коктейль. Государство заинтересовано в том, чтобы протест против социально-экономической системы перерос в протест против методов полиции. Это приводит к многочисленным судебным разбирательствам, растянутым на месяцы и годы. Что позволяет выиграть время и отвести огонь от преступной экономической политики правительства.
Полиция и правительство существуют в искаженной системе ценностей, согласно которой – силы правопорядка обслуживают не интересы общества, а интересы власти. Поэтому полиция больше обеспокоена протестными акциями против своих боссов (премьер-министра и министра финансов, а также олигархов, которые фактически контролируют государство), чем насилием и преступностью на улицах городов. Правительство требует от полицейских предотвратить акции протеста, заткнуть рты организаторам и активистам. Между тем главной функцией полиции, в данной ситуации, должна была бы стать защита демократии, обеспечение прав граждан на свободу мирного протеста и демонстраций.
В этом смысле уровень демократического сознания Нетаниягу и Эрдогана почти одинаков. Оба лидера хотят видеть в своих странах авторитарные режимы, предусматривающие выборы раз в четыре года, а в промежутке между выборами – полное молчание подданных, запрет на протест, который обеспечивают органы правопорядка. Обоих лидеров также обслуживают местные СМИ, которые намеренно игнорируют акции протеста – это происходит сегодня в Израиле. Это происходит сегодня в Турции.
(превод с иврита — Г.Франковича)